да так и застряли в гостях. Спали они в сарае на заднем дворе, но целый день тусовались в его, Марка Хэйдона, доме – смотрели телевизор, жрали чипсы, пили пиво, пользовались стиральной машиной, залезали с ногами на его диван… Хэйдон чрезвычайно раздражался из-за подобной свободы поведения и несколько раз говорил Бантину об изрядно надоевших ему родственничках.

Влассакис ничего не знал о подготовке убийства Брукса, и всё случившееся с этим молодым человеком застало его врасплох. Точную дату преступления никто из соучастников припомнить не мог, но по ряду косвенных признаков сотрудники «Диаграммы» заключили, что убийство имело место 17 сентября (в документах следствия и судебных процессов обычно указывается диапазон с 16 по 19 сентября). Во время следствия Спайридон Влассакис честно признал, что помнит происходившее тогда крайне смутно, ибо был неадекватен после принятия «дозы». В тот день он находился в доме, в котором проживал с матерью (это был дом №23 по Бардекин-авеню в Мюррей-бридж (23 Burdekin Avenue, Murray Bridge)). К нему явился Бантин и попросил помочь, Спайридон, разумеется, не отказал. Вместе с Джоном он направился в дом, который тогда арендовал Бантин (это был дом №3 по Бардекин-авеню). Влассакис думал, что помощь потребуется для переноски каких-то вещей, но, войдя в спальню Бантина, увидел к своему немалому удивлению Фредерика Брукса, лежавшего на кровати с руками, скованными за спиной наручниками. Здесь же находился Вагнер.

Руки Брукса были скованы уже долгое время и сильно отекли, молодой человек явно был сильно напуган. Чтобы как-то разрядить обстановку, Бантин заговорил с Фредериком весело и дружелюбно. Он даже распорядился снять с него наручники, что Влассакис и сделал. Правда, руки Бруксу так и не освободили – на большие пальцы рук ему надели специальные браслеты, используемые правоохранительными органами некоторых западных стран вместо наручников. Влассакис с большим трудом смог припомнить детали пыток Брукса, но он рассказал, что общение Бантина с жертвой имело несколько этапов обострения и последующего умиротворения. Брукс, по-видимому, не представлял, что же именно его ожидает, и рассчитывал, что после побоев и запугиваний его всё-таки освободят.

В какой-то момент Вагнер взял шею Фредерика с захват между плечом и предплечьем и принялся методично душить. После того, как Брукс почти потерял сознание, ему дали отдышаться, но затем принялись мучить разрядами электрического тока. Силу и продолжительность импульсов Бантин регулировал с помощью переносного трансформатора. Следы электротравм были впоследствии обнаружены на трупе Брукса, форма ожогов в точности соответствовала клеммам-«крокодилам», которые Бантин крепил к груди своей жертвы, их не смогла уничтожить даже соляная кислота. Поскольку Брукс сильно кричал, Бантин включил на полную громкость свой любимый альбом «металлического» рока «Throwing Copper».

Сломив сопротивление жертвы, преступники уделили некоторое время глумлению. Они потребовали, чтобы Брукс просил прощение за свои «прегрешения», каялся, обращаясь к каждому из них «сэр» и т. п. Затем под диктовку Бантина измученному Бруксу пришлось повторить для записи на магнитофон несколько оскорбительных фраз с нецензурной бранью в адрес матери и Элизабет Хэйдон. Впоследствии из этих фраз была составлена аудиозапись для телефонного автоответчика, призванная объяснить отсутствие Брукса. В общем, многими деталями это преступление напоминало убийство Троя Йюда. Можно сказать, что Джон Бантин уже выработал определённую схему совершения убийства, которую, очевидно, считал оптимальной и которой старался следовать в дальнейшем.

Пресытившись издевательствами, убийцы вставили кляп в рот Брукса и заклеили липкой лентой рот. Непосредственно перед умерщвлением Джон Бантин присел рядом с Фредериком и неторопливо сказал ему, что тот будет сейчас убит, после чего поименно назвал всех людей, убитых им прежде. Бантин явно наслаждался процессом, тем ужасом, который читал в глазах жертвы. Этот момент являлся для него, по-видимому, кульминацией всех предшествующих пыток и издевательств. После удушения Фредерика Брукса его тело было завёрнуто в мусорные мешки, замотано клейкой лентой и погружено в автомобильный прицеп. Через день или два его отбуксировал в свой дом на собственной машине Марк Хэйдон. Последний не присутствовал при расправе над Бруксом, но принял участие в похищении молодого человека и перевозке его трупа.

Примерно неделю, а может, и более, труп находился в гараже на участке позади дома Хэйдона. Несмотря на то, что тело было скрыто под несколькими слоями полиэтилена, запах разложения становился всё более заметным. Дабы его замаскировать, Хэйдон занялся покрасочными работами – он принялся покрывать автоэмалью машину и прицеп.

Мать, потерявшая сына из вида, принялась его искать и позвонила по сотовому телефону Фредерика. К тому моменту, когда Джоди решила это сделать, Бантин и Влассакис уже загрузили на автоответчик «нарезку» из фраз, сказанных Бруксом перед смертью. Мать была поражена оскорблениями сына в свой адрес и тем, что он отказался с нею разговаривать, но о подвохе не догадалась. Джоди Эллиот в разговоре с Бантином посетовала на неблагодарность сына, не подозревая, что видит перед собой его убийцу. Продумал Бантин и другие мелочи, призванные усыпить бдительность Джоди Эллиот. Так, например, дабы не менять дверной замок, он подкинул на крыльцо ключ-карту, которую имел при себе Брукс, уходя из дома в последний раз.

На протяжении последующих месяцев Бантин несколько раз сообщал Джоди Эллиот, будто встречал Фредерика в разных местах и тот всякий раз плохо отзывался о матери. Марк Хэйдон поддакивал ему, так что Джоди вплоть до самого ареста Бантина пребывала в твёрдой уверенности, что её сын попросту сбежал из дома.

Разумеется, преступники постарались извлечь из очередного убийства и материальную выгоду. Они уже вошли во вкус мошеннических проделок, связанных с обманом социальной службы, и пособия жертв сделались в их глазах своего рода «зарплатой». Фредерик Брукс проходил подготовку по специальности «водитель автобуса», и его обучение оплачивалось Союзом Учащейся Молодёжи (Youth Training Allowance – эта организация в каком-то отношении является аналогом ПТУ советского периода, правда, в несколько расширенном смысле; YTA оплачивает лечение и обучение молодёжи в возрасте до 24 лет). После убийства Брукса надо было сделать так, чтобы это обучение прервалось, потому что исчезновение погибшего быстро стало бы известно его коллегам по обучению. Преступники придумали довольно нетривиальный ход – они подготовили подложную справку, из которой следовало, что у Фредерика Брукса диагностирована шизофрения. Это позволяло, с одной стороны, прервать обучение, а с другой – сохранить пособие YTA. 23 сентября Спайридон Влассакис, изображавший Брукса, явился в офис YTA, его сопровождал Бантин, который, в свою очередь, изображал Гэвина Портера. Убийцы разыграли маленькую сценку, из которой окружающие должны были понять, что старший друг сопровождает младшего; мизансцена не вызвала ни малейших подозрений у работников социальной службы.

Надо сказать, что одним визитом дело не ограничилось, Влассакис ещё как минимум дважды изображал Брукса перед работниками социальной службы, причём один раз это было проделано в ситуации, когда социальный работник явился по адресу проживания, указанному в анкете. Во время одного из визитов в офис социальной службы убийц сопровождал Вагнер. В общем, компания ходила и настойчиво добивалась бюджетных денег. В первой декаде октября 1998 г. последовали выплаты на банковскую карту Брукса, и преступники поняли, что задача успешно решена.

По условиям финансирования нетрудоспособности «Брукса» требовалось, чтобы больной предоставлял справку от психиатра каждые две недели. Схема эта, грубо говоря, напоминала оплату больничного листа в России – его надо было либо непрерывно продлевать, либо закрывать и открывать через некоторое время новый. В феврале Влассакис пропустил нужный для продления момент и… начисление пособия остановилось. Некоторое время преступники пребывали в раздумье относительно того, надо ли поднимать бучу и требовать денег, или же лучше не мутить воду и потихоньку закрыть опасную тему? Наглость и жадность убийц к тому времени достигли уже такого уровня, что отказаться от денег они решительно не могли. В апреле 1999 г. Влассакис вновь заявился в офис социальной службы и потребовал выплаты «своей пенсии». Его отправили на обследование к психиатру и он… пошёл на обследование. Т.е. медицинское освидетельствование его не испугало, и угроза разоблачения не остановила. (Тут напрашивается